Будни имперской стражи[СИ] - Матвей Курилкин

Труднее всего, оказалось пережить полет. Длился он не слишком долго – всего несколько часов, но для того, чтобы не потерять сознание, приходилось прилагать просто неимоверные усилия. Сложилось такое впечатление, что тот, кто засел у меня в голове, почувствовал, что у него остался последний шанс для того, чтобы меня уничтожить. Я так и не уснул, но связь с реальностью потерял окончательно. В своих галлюцинациях я продолжал с ним бороться. Он стал действовать хитрее. Сначала я как обычно, спасался от уже набившего мне оскомину обожженного трупа. Однако неожиданно я осознал себя стоящим посреди столицы. Рядом стояла леди Игульфрид:

– Все, Сарх. Все уже закончилось, ты можешь расслабиться. Тебя вылечили. Спи, тебе больше ничего не угрожает, – сказала она. И я поверил – мне очень хотелось поверить, потому что я действительно устал, и все, что мне хотелось, это закрыть глаза и уснуть. Я не помнил, как мы прилетели, не помнил, как меня встречали, и не помнил, как меня лечили, но меня это не смутило. Меня также не смутил тот факт, что спать мне предлагается прямо на улице, возле императорского замка. Не знаю, что меня остановило. Я уже и думать забыл о своих планах по отречению от семьи Сенней – я вообще ничего толком не помнил. Слова вырвались уже совсем без участия разума:

– У меня еще одно дело. Мне нужно зайти в резиденцию Сенней. – с этими словами я развернулся, и заковылял туда, где по моим представлениям находилась резиденция. Я почему‑то не узнавал место, в котором я нахожусь – вроде бы это была дворцовая площадь, но что‑то было не так. Я совершенно не представлял, куда мне идти, но был абсолютно уверен, что если переставлять ноги, одну за другой, то непременно попадешь в нужное место.

И тут сзади послышался какой‑то дикий вопль пополам с шипением. Я оглянулся. Лицо леди Игульфрид, искаженное яростью, шло какими‑то волнами, превращаясь в лицо мертвого мага. Я понял, что он пытался меня обмануть. В том состоянии я вполне мог попасться в такую незамысловатую ловушку. Я стал трясти головой – это действие отнимало последние силы, но в глазах у меня прояснилось, и я увидел над головой небо, а перед собой голову и спину мантикора, к которому я был привязан ремнями. Разочарование было ужасно. Ведь я действительно поверил, что все уже закончилось. Мне до сих пор стыдно вспоминать о том, что я тогда сделал. Вот это уже действительно было проявление отвратительной слабости – и, главное, из‑за чего! Всего лишь из‑за банального недосыпа! Меня уже давно не держали связанным, потому что в своем тогдашнем состоянии я в любом случае не мог никому принести никакого вреда. И оружия у меня никто не отбирал. Я достал кинжал, перерезал ремень, и последним усилием перевалился на бок, сползая со зверя. Я успел услышать удивленный вскрик леди Игульфрид, и с облегчением приготовился перетерпеть те несколько десятков секунд, которые отделяли меня от встречи с землей… Но как‑то уж слишком быстро пролетело это время, и я почувствовал, как у меня выбило дух от столкновения с землей. Я выпрыгнул с летящего мантикора, и отделался всего лишь ушибами? Неужели, я теперь и умереть не могу? Пожалуй, если бы у меня хватило сил, я бы устроил настоящую истерику. Но сил у меня уже не было, поэтому я просто попытался подняться. И увидел сначала сапоги шефа, а потом и его самого, идущего мне навстречу, с озабоченным лицом:

– Ты чего, Сарх? Не мог дождаться, когда вы приземлитесь? Окончательно спятил?

– Я даже не успела среагировать, – донеслось сзади. – Он выхватил кинжал, перерезал ремни, и выпрыгнул! Я думала, он себе шею свернет!

– Господа, где одержимый? – голос был совершенно незнакомый.

– А что, вот так не видно? – язвительно поинтересовался шеф, и потыкал меня носком сапога. – Тут все совершенно нормально выглядят, и ничем не отличаются от обычных разумных? Забирайте его быстрее, пока он окончательно не спятил.

Сильные руки подхватили меня и вздернули на ноги. С двух сторон меня поддерживали высокие разумные в бело‑зеленых одеждах.

– Ну все, все. – Произнес один из них. – Все уже закончилось, вы можете расслабиться.

Опять эта фраза. Я понял, что все это снова иллюзия, и стал биться у них в руках, пытаясь вырваться, не слушая, что кричат мне шеф, леди Игульфрид, и подоспевший Ханыга. Меня стали держать крепче – кажется, к державшим присоединились еще несколько разумных. А передо мной появился эльф, в такой же бело‑зеленой одежде, положил руку на лоб, и провел ладонью сверху вниз по лицу. Как ни странно, мне стало чуть полегче. Я не стал лучше понимать происходящее, но спать стало хотеться чуть меньше, зато все эмоции угасли. Мне стало хорошо и спокойно, и я, уже не сопротивляясь, пошел туда, куда меня ведут. Далеко идти не пришлось – меня ввели в уже знакомое здание госпиталя, провели в какое‑то помещение, где усадили в мягкое, удобное кресло. Мне велели пока не засыпать, и я не заснул – сейчас это сделать было почти не трудно. Появились еще несколько эльфов, которые стали дружно всматриваться мне в глаза, а за их спинами я заметил очень, очень пожилого гоблина в одежде шамана. Он курил какую‑то вонючую траву, и мерно стучал ладонями по маленькому барабану. Я почувствовал, что куда‑то опять проваливаюсь, но не один, а вместе с этими эльфами, а древний гоблин каким‑то образом был вокруг нас. И я знал, что в этом месте ничего не может произойти без его ведома и без его одобрения. Здесь мой разум окончательно отказался интерпретировать происходящее, а, соответственно, и запоминать. Со мной что‑то происходило, а может быть, это происходило не со мной, или не происходило, в общем, было что‑то такое загадочное и непонятное, а потом все закончилось. И эльфы ушли, а потом ушел и гоблин, который перед этим дыхнул мне в лицо вонючим дымом из своей трубки, и тогда я понял, что мне, наконец, можно уснуть.

Глава 8

Проснулся я нисколько не отдохнувшим. Спать больше не хотелось, но состояние было далеко от идеального. Трудно перечислить все места, которые у меня болели. Таковых просто не было. Я обнаружил, что нахожусь в уже знакомой комнате в госпитале, или, может быть, в похожей на нее. Веселенькая пижамка вместо привычной одежды, полное отсутствие обуви… С трудом поднялся с низкой лежанки. Голова кружилось, а во рту было сухо. Я нашел взглядом на столе кувшин, и, пошатываясь, встал. Чтобы дойти до стола, потребовались определенные усилия, но я был вознагражден содержимым кувшина – это был какой‑то фруктовый сок. Кисло‑сладкий, с толикой горечи, он прекрасно освежал. Я почувствовал себя гораздо лучше. Очень захотелось вернуться на ложе, но я переборол это желание. Нужно было узнать, как там мои коллеги, благополучно ли доставили леди Эйст, да и вообще, последние события, свидетелем которых я был, слабо и нечетко отпечатались в памяти, требовались пояснения. А главное, мне хотелось поскорее разорвать все отношения с семьей Сенней. Не то, чтобы я был сильно зол или обижен – просто хотелось принимать решения самому, будучи уверенным, что к этому решению меня никто не подталкивал, явно, или неявно. А для этого, прежде всего, следовало побыстрее покинуть это гостеприимное, но навязчивое место.

Я добрался до двери, и подергал ручку. Заперто. Это ожидаемо. Я не нашел ничего лучше, чем постучать. На стук никто не отозвался. Я постучал еще немного, но и это не помогло. Тогда я развернулся спиной, и стал методично стучать в дверь пяткой. Сначала я просто стучал, потом начал выстукивать знакомые мелодии. Я подумал, что рано или поздно, кто‑нибудь из лекарей, кто должен следить за состоянием пациента заметит, что оный пациент не предается отдохновению, ожидая, когда комната его оздоровит, и решит выяснить, в чем дело. И оказался прав. Во время очередного удара по двери, моя пятка провалилась в пустоту, и я, потеряв равновесие, свалился на того, кто открыл дверь. Я как‑то даже перестал уже ждать, что меня услышат и отреагируют, и потому не сразу догадался встать – не сориентировался. Только услышав кряхтение, и почувствовав возню под собой, спохватился, и перекатился на бок.

– И чего ты колотишь, любезный? – недовольно поинтересовался гоблинский шаман, не торопясь вставать. – Ты ведь не соображаешь ничего. Тебе спать надо, а ты тут буянишь. Еще и меня придавил.

– Прошу прощения. Но вообще, я уже почти здоров, и мне бы не хотелось больше обременять своим присутствием это место. Кое‑какие дела требуют немедленного завершения.

– Насчет "почти здоров" – это ты преувеличиваешь, лейтенант, – прокомментировал гоблин, поднимаясь. Интересно, откуда он знает, что я – не гражданский? В мыслях прочитал во время лечения, или и так знал? – Если уже не присмерти, то сразу "почти здоров"? Куда вы все время торопитесь? Вот будь я на твоем месте, я бы никуда не торопился. Все важные дела могут подождать. А те, которые не могут – не важные. Полежал бы, разобрался со своими мозгами. Ты вот знаешь, какие у тебя уникальные мозги? Я даже не знаю, с чем сравнить! Будь ты магом или шаманом – цены бы тебе не было. Мы тут с коллегами пытались понять, как ты выжил – и ты знаешь, так и не поняли. Прожить неделю, таская в башке враждебную сущность, и не превратиться в овощ – даже не знаю, с чем сравнить.